Введение. Дерматологические проявления новой коронавирусной инфекции, вызванной вирусом SARS-CoV-2, отмечаются в разные периоды заболевания и иногда могут быть единственным проявлением COVID-19. Несмотря на то, что в настоящее время суточный прирост новых заболевших коронавирусной инфекцией в Российской Федерации небольшой, вопросы своевременной диагностики, лечения и профилактики COVID-19 сохраняют свою актуальность, а опыт, приобретенный за время пандемии, имеет неоценимое практическое значение.

Цель. Оценка дерматологических проявлений, ассоциированных с новой коронавирусной инфекцией, вызванной SARS-CоV-2, в острый период COVID-19 и в постковидный период.

Материалы и методы. Проведено когортное несравнительное описательное исследование 120 чел. в возрасте 48–72 года (44 мужчины, 76 женщин), перенесших COVID-19 не ранее чем 12 нед назад.

Результаты. Изменения кожи и ее придатков отмечались у 72 (60 %) пациентов. У 7 (9.7 %) чел. дерматологические симптомы появились в острый период COVID-19 и были представлены крапивницей, перниоподобными изменениями кожи стоп, отечной эритемой лица и груди, зудом и гиперестезией кожи. В двух случаях высыпания на коже предшествовали появлению респираторных признаков коронавирусной инфекции. Дерматологические проявления постковидного синдрома имели место у 94.4 % больных, из них в 60.3 % случаев диагностирована диффузная алопеция, в 48.5 % – ксероз кожи с зудом и/или парестезией, в 23.5 % – онихопатии, в 14.7 % – впервые возникшие дерматозы, в 38.2 % случаев – сочетание нескольких дерматологических патологий.

Заключение. Среди поражений кожи, ассоциированных с COVID-19, можно выделить симптомы, типичные для острого периода заболевания, и признаки, характерные для постковидного синдрома. Манифестация дерматологических симптомов в острый период COVID-19 может служить индикатором инфекции, способствуя ее своевременной диагностике. Знания о дерматологических проявлениях постковидного синдрома позволят правильно провести диагностический поиск и назначить адекватное лечение.

Введение. Пандемия коронавирусной инфекции (COVID-19) продолжается уже более двух лет и в значительной мере влияет на рутинную клиническую практику. Несмотря на многочисленные публикации о поражении сердца в острой фазе COVID-19, недостаточно данных, касающихся динамики состояния у больных ишемической болезнью сердца (ИБС) после перенесенной инфекции, вызванной SARS-CoV-2. Влияние отдаленных последствий заболевания на состояние сердечно-сосудистой системы перенесших инфекцию требует тщательного изучения.

Цель. Оценить клинико-лабораторную картину и характер поражения коронарного русла у больных ИБС с перенесенной коронавирусной инфекцией COVID-19 легкой или среднетяжелой степени в сроки более 12 нед.

Материалы и методы. Проведен анализ клинических, лабораторных показателей и коронарных ангиографий 118 больных ИБС в возрасте 46–67 лет (средний возраст 60.2 ± 6.1 года) после перенесенной серологически подтвержденной инфекции, вызванной SARS-CoV-2, давностью более 12 нед. Больные были распределены на 2 группы: в 1-ю группу вошли 60 больных, перенесших COVID-19 в легкой форме, во 2-ю – 58 больных со среднетяжелым течением COVID-19.

Результаты. У больных ИБС со среднетяжелым течением COVID-19 в остром периоде имели место более высокие уровни офисного артериального давления, большая частота неконтролируемой артериальной гипертензии, значимого многососудистого поражения коронарного русла и поражения магистральных сосудов, чем у больных ИБС, перенесших инфекцию COVID-19 в легкой форме. При сравнении показателей эхокардиографии у больных со среднетяжелым течением COVID-19 оказались более низкие значения фракции выброса левого желудочка, что вполне согласуется с более высокими значениями NT-proBNP у данных пациентов.

Заключение. Пациенты с ИБС, перенесшие COVID-19 средней степени тяжести в острой стадии инфекционного процесса, составляют особую группу риска последующего более тяжелого течения основного заболевания.

Введение. В настоящее время для определения уровня социально-экономического благополучия отдельных членов общества или социальных групп все чаще используется понятие «качество жизни», которое предлагается рассматривать как степень комфортности индивидуума, как внутри себя, так и в рамках своего общества. Это позволяет определить факторы, способствующие либо улучшению жизни, либо ее ухудшению. Именно поэтому изучение качества жизни, как интегральной характеристики физического, психологического, эмоционального и социального состояния больного, основанной на его субъективном восприятии, базируется на трех составляющих: многомерности, позволяющей дифференцированно определить влияние болезни и лечения на состояние больного; изменяемости во времени в зависимости от состояния больного; участия больного в оценке своего состояния, что является наиболее ценным показателем общего состояния больного.

Цель. Оценка качества жизни у неоперированных больных молодого возраста после перенесенного субарахноидального кровоизлияния (САК).

Материалы и методы. В исследование вошли 165 больных, перенесших САК (76 мужчин, 89 женщин; средний возраст 48.82 ± 5.29 года). Все больные прошли комплексное обследование, включавшее сбор жалоб и анамнеза с выявлением сосудистых факторов риска, компьютерную томографию (КТ) и КТ-ангиографию, люмбальную пункцию, транскраниальную доплерографию, ультразвуковое исследование магистральных сосудов головы и шеи, сердца, органов брюшной полости. Вегетативное обеспечение оценивали по шкале вегетативных реакций А.М. Вейна, общую и психическую астению – по опроснику MFI-20, когнитивную сферу – с применением батареи специальных тестов, психоэмоциональный статус – по шкале реактивной и личностной тревожности Ch.D. Spielberger, депрессивные расстройства – по шкале Гамильтона. Оценка качества жизни проводилась с использованием Ноттингемского профиля здоровья.

Результаты. Снижение качества жизни в результате перенесенного САК у лиц молодого возраста зависело от уровня стигматизации и определялось выраженностью психовегетативных нарушений, симптоматической общей и психической астении, реактивной и личностной тревожности, депрессивных расстройств, когнитивных нарушений.

Заключение. Именно интегральная оценка качества жизни является основополагающим вектором в проспективном наблюдении обследованной категории больных, и, несмотря на отсутствие очаговой неврологической симптоматики у большей части пациентов, существует необходимость включения их в реабилитационные программы.

Введение. Невосприимчивость микробов ко многим классам антимикробных препаратов является глобальной угрозой для здоровья человека и обусловливает необходимость поиска новых соединений, обладающих противомикробным действием, с низкой токсичностью и потенциально широким спектром биологической активности.

Цель. Изучить in vitro способность новых производных ксантинов (кофеина, 1-бутилтеобромина и 7-бутилтеофиллина) подавлять рост Staphylococcus (S.) aureus, Bacillus (B.) cereus, Escherichia (E.) coli и Pseudomonas (P.) aeruginosa.

Материалы и методы. Антибактериальная активность производных ксантинов, синтезированных в лаборатории медицинской химии Новосибирского института органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН, изучалась in vitro методом серийных разведений в жидкой питательной среде в отношении культур S. aureus, B. cereus, E. coli и P. aeruginosa.

Результаты. Три вещества, в том числе исходные субстанции – кофеин и 7-бутилтеофиллин, антибактериальных свойств в отношении тест-микробов не проявили. Все исследованные производные ксантинов не подавляли рост E. coli и P. аeruginosa; 9 соединений, содержащих фрагменты эфиров аминокислот или ацетиленовый заместитель в положении С-8 ксантинового остова, проявили антибактериальную активность в отношении S. aureus и (или) B. cereus.

Заключение. При изучении способности природного ксантина кофеина и 12 его производных подавлять рост культур условно-патогенных бактерий выявлены антибактериальные свойства у ряда аминокислотных производных в отношении S. aureus и B. cereus. Наилучший эффект продемонстрировали соединения, содержащие фрагменты эфиров альфа- и бета-аминокислот (L-валина и бета-фенил-бета-аланина), что определяет перспективность дальнейших исследований.

Введение. Стандартная спoндилoграфия является базовым методом лучевой диагностики, используется как скринингoвое обследование пациентов. Рентгенография позволяет oбъективно оценить анатoмическое состояние пoзвoночно-двигательных сегментoв в шейном отделе пoзвонoчника, oпределить период течения oстеoхондроза и тактику дальнейшего oбследования и лечения. Различные виды смещений пoзвонков встречаются значительно чаще, чем это можно определить при рентгенографии пoзвоночника в стандартных проекциях, в результате смещений возникает бoлевой синдрoм.

Цель. Изучение эффективности традиционных методов диагностики нестабильности позвоночно-двигательного сегмента (ПДС) в шейном отделе позвоночника.

Материалы и методы. Под нашим наблюдением находилось 50 пациентов (средний возраст 50.6 ± 2.19 года), поступивших в клинику ФГБНУ «Иркутский научный центр хирургии и травматологии» (нейрохирургическое отделение) с диагнозом: Остеохондроз позвоночника у взрослых (код по МКБ-10 – М42.1). Для диагностики нестабильности ПДС использовались традиционные методы: обзорная рентгенография в прямой и боковой проекциях, функциональная спондилография.

Результаты. Установлено, что наиболее часто встречаются изменения, характерные для II и III периодов остеохондроза: выпрямление шейного лoрдоза – у 48 чел. (96 %), снижение высоты межпoзвонковых дисков – у 46 чел. (92 %), скошенность передних отделов тел позвонков – у 48 чел. (96 %), склерoз замыкательных пластинок – у 37 чел. (74 %), наличие краевых костных разрастаний – у 45 чел. (90 %).

В положении максимального сгибания и разгибания в процесс формирования патологической подвижности межпозвонковых сегментов оказались вовлеченными позвонки С_II–С_VI, в то время как позвонки С_I и С_VII оставались стабильными.

Нестабильность одного шейного позвонка была выявлена у 15 пациентов (30 %). Наиболее часто наблюдали избыточную мобильность 2 позвонков – у 22 чел. (44 %), реже 3 позвонков – у 5 пациентов (10 %). Смещение 4 позвонков встречалось довольно редко – у 2 пациентов (4%).

При анализе данных функциональной спондилографии шейного отдела позвоночника мы установили, что нестабильность ПДС у пациентов на фоне дегенерации межпозвонкового диска развивается наиболее часто в следующих сегментах: С_II–С_III – 13 чел. (26 %), С_III–С_IV – 34 чел. (70 %), С_IV–С_V – 29 чел. (58 %), С_V–С_VI – 12 чел. (24 %).

Заключение. Нестабильность ПДС по-прежнему остается актуальной проблемой неврологии и нейрохирургии. Метод обзорной рентгенографии позволяет выявить лишь косвенные признаки нестабильности ПДС. Диагностика методом функциональной спондилографии позволила верифицировать нестабильность ПДС только в 36 % случаев.

Введение. Прогресс в понимании биологии лимфомы Ходжкина (ЛХ) и улучшение подходов к противоопухолевой терапии ЛХ позволили повысить выживаемость больных на всех этапах заболевания. Так, 5-летняя общая выживаемость составляет более 85 % даже у пациентов с III–IV стадиями заболевания. Однако ранние осложнения и отдаленные последствия комбинированной химиолучевой терапии остаются актуальной проблемой, снижая качество жизни пациентов.

Цель. Оценить качество жизни больных ЛХ в разные периоды заболевания: в момент диагностики опухолевого процесса и после проведения программной полихимиотерапии.

Материалы и методы. В исследование включены 46 больных с впервые выявленной ЛХ, госпитализированных в гематологические отделения ГБУЗ НСО «Городская клиническая больница № 2» и ГБУЗ НСО «Государственная Новосибирская областная клиническая больница» г. Новосибирска. Группа контроля представлена 46 условно здоровыми людьми, не имеющими опухолевого процесса или обострения хронических заболеваний. В качестве инструмента для оценки качества жизни использовался стандартный опросник SF-36 Health Survey.

Результаты. Качество жизни больных было достоверно выше у больных в дебюте заболевания, чем после проведения специфической противоопухолевой терапии. В сравнении с контрольной группой, у пациентов с ЛХ как до начала лечения, так и после перенесенной химиолучевой терапии отмечено ухудшение физического состояния, влияющего на повседневную деятельность. Также с увеличением курсов противоопухолевой терапии достоверно ухудшалось эмоциональное и физическое здоровье больных ЛХ, а интенсивность болевого синдрома была выше у пациентов с распространенными стадиями заболевания.

Заключение. В настоящее время оценка качества жизни у пациентов с опухолевыми заболеваниями системы крови в дебюте заболевания и после противоопухолевой терапии может помочь в достижении оптимальных результатов терапии с сохранением высокого уровня качества жизни.

Введение. Изменение секреции цитокинов описано при многих вариантах злокачественных новообразований. Являясь ключевым медиатором межклеточных взаимодействий, они могут вносить вклад в развитие резистентности к воздействию таргетных и цитостатических препаратов при хроническом миелолейкозе (ХМЛ).

Цель . Оценить взаимосвязь между показателями цитокинового спектра у пациентов с ХМЛ и эффективностью таргетной терапии ингибиторами тирозинкиназ (ИТК).

Материалы и методы. Проведено количественное определение концентрации следующих цитокинов – TNF-α, IL-1β, IL-2, IL-4, IL-6, IL-10, IL-18, IFN-α в сыворотке крови больных ХМЛ (n = 60) и условно здоровых лиц – доноров крови (n = 22) с помощью иммуноферментного анализа (ИФА). Фазу заболевания и глубину ответа определяли по критериям European Leukemia Net 2020 г. Стратификация больных ХМЛ по группам риска производилась по шкалам Sokal (1984), EUTOS long-term survival (ELTS) (2016). Гематологическая и негематологическая токсичность оценивалась по шкале нежелательных явлений Национального института рака (NCI CTCAE v.5.0, 2017).

Результаты. Установлено, что концентрация некоторых изучаемых цитокинов в группе больных ХМЛ была достоверно выше по сравнению с контрольной группой: TNF-α – 2.80 и 0.70 пг/мл, р < 0.001, IL-6 – 3.10 и 0.70 пг/мл, p < 0.001, IL-18 – 296.40 и 122.10 пг/мл, p < 0.001, IL-10 – 5.15 и 0.95 пг/мл, p < 0.001, IFN-α – 5.60 и 4.00 пг/мл, p = 0.006 соответственно. Среди больных ХМЛ уровень цитокинов варьировал в зависимости от уровня молекулярного ответа и вида ИТК. Больные, не достигшие большого молекулярного ответа (БМО), характеризовались достоверно бóльшим повышением секреции TNF-α, IL-6 и IL-1β (6.65 и 2.30 пг/мл, p = 0.004, 9.40 и 2.80 пг/мл, p < 0.001, 3.69 и 0.88 пг/мл, p = 0.004 соответственно) по сравнению с больными с БМО. Однако только IL-6 являлся статистически значимым прогностическим фактором, влияющим на достижение БМО (отношение шансов – 1.131, доверительный интервал – 1.015–1.260, p = 0.025). Среди больных, получающих терапию иматинибом, уровень TNF-α оказался ниже по сравнению с больными, получающими нилотиниб, дазатиниб и бозутиниб (2.10, 4.00, 6.85 и 4.25 пг/мл соответственно, p = 0.013).

Заключение. Результаты исследования продемонстрировали повышение секреции TNF-α, IL-6, IL-18, IL-10 и IFN-α у больных ХМЛ, что может указывать на их важную роль в механизмах патогенеза ХМЛ. У больных, не достигших БМО, выявлены более высокие уровни TNF-α, IL-6 и IL-1, при этом IL-6 являлся статистически достоверным фактором, влияющим на достижение БМО.

Введение. В условиях химического повреждения роговицы существенно нарушается ее клеточная структура, нуждающаяся в экстренной высокодифференцированной регенерации без выраженного пролиферативного компонента воспаления и экспансии иммунокомпетентных клеток для создания антимикробного потенциала. С целью фармакологической инициации этих процессов патогенетически обосновано исследование локального применения ферментных препаратов противовоспалительного действия, таких как субтилизин и гиалуронидаза.

Цель. Изучить влияние гиалуронидазы и субтилизина, пегилированных по технологии электронно-лучевого синтеза на полиэтиленгликоле (ПЭГ), на количество иммунокомпетентных клеток в области химической раны роговицы при их субконъюнктивальном и местном введении.

Материалы и методы. На 28 кроликах выполнено экспериментальное исследование влияния ферментов гиалуронидазы и субтилизина, пегилированных по технологии радиационного синтеза, на клеточный состав химической раны роговицы. Травму роговицы моделировали, используя методику щелочного ожога Обенберга. В правый глаз животного местно или субконъюнктивально вводился ПЭГ-субтилизин или ПЭГ-гиалуронидаза в зависимости от группы распределения, левый глаз животного использовался как контроль – в него вводили 0.9% NaCl. После проведения эксперимента выполнена энуклеация глаз животных. Полученный биоматериал использовали для приготовления гистологических препаратов с последующим их морфологическим изучением.

Результаты. Общее количество клеток в группах местного и субконъюнктивального применения ПЭГ-субтилизина составило 43 (40; 52) и 73 (33; 92), а субконъюнктивального применения ПЭГ-гиалуронидазы – 46 (37; 61), что оказалось выше количества клеток при применении 0.9% NaCl в этих группах (p < 0.01) и выше (p < 0.0001) количества клеток в группе местного применения ПЭГ-гиалуронидазы. Общее количество клеток при местном введении ПЭГ-гиалуронидазы составило 15 (13; 16), при местном применении 0.9% NaCl в данной группе – также 15 (14; 18) (p = 0.38). Количество нейтрофилов при применении ПЭГ-субтилизина составило 1 (1; 2) при местном и 0 (0; 1) при субконъюнктивальном применении, а при применении ПЭГ-гиалуронидазы – 0 (0; 0) как при местном, так и субконъюнктивальном пути введения.

Заключение. Введение ПЭГ-гиалуронидазы субконъюнктивально и ПЭГ-субтилизина как местно, так и субконъюнктивально приводит к усиленной миграции иммунокомпетентных клеток в зону химического повреждения роговицы, при этом миграция нейтрофилов незначительна. Она полностью отсутствует при применении ПЭГ-гиалуронидазы субконъюнктивально. Местное применение ПЭГ-гиалуронидазы не вызывает выраженного клеточного ответа иммунокомпетентных клеток в области химической раны роговицы, и эффект применения сравним с применением 0.9% NaCl.

Введение. Назальное введение является оптимальным способом введения препарата для достижения максимальной биодоступности при местном лечении заболеваний носа и околоносовых пазух. Благодаря удобству применения и возможности дозирования, спреи назальные стали предпочтительным способом доставки активных фармацевтических субстанций. В этой связи был разработан состав и технология нового спрея назального для лечения аллергического ринита на основе фексофенадина гидрохлорида и производного глицирризиновой кислоты.

Цель. Проведение фармацевтико-технологических испытаний для разработанного ранее состава спрея назального для лечения аллергического ринита и разработка технологической схемы его производства.

Материалы и методы. Использовались субстанции фексофенадина гидрохлорида и аммония глицирризината. Определяли однородность массы дозы спрея назального и количество доз в упаковке согласно соответствующей статье Государственной фармакопеи; краевой угол смачивания, факел и угол распыла – согласно методикам из литературных данных.

Результаты. В ходе экспериментального определения характеристик краевого угла смачивания и факела распыла был выбран актуатор производства Coster Tecnologie Speciali S.p.A. (Италия), который обеспечивал наилучшее распределение капель препарата и создавал максимальную площадь факела распыла – 392.13 ± 28.075 мм². В результате испытаний по определению средней массы дозы и проверки однородности дозирования установили соответствие требованиям действующей фармакопейной статьи. Проведенные комплексные исследования позволили составить технологическую схему производства назального спрея противоаллергического действия.

Заключение. Проведенное исследование позволило определить ряд фармацевтико-технологических показателей, характеризующих спрей назальный, и предложить оптимальную технологическую схему производства.

Введение. На базе научно-исследовательской лаборатории «Химэкс» Луганского государственного университета им. Владимира Даля нами синтезированы и отобраны на основе виртуального биоскрининга 4 образца производных частично гидрированных пиридинов, содержащих в четвертом положении фурановый фрагмент (лабораторные шифры – cv-150, cv-140, cv-083 и jen09-039), влияние которых на течение дексаметазонового сахарного диабета (СД) представляет интерес.

Цель. Изучить морфологические показатели печени крыс периода выраженных старческих изменений на модели дексаметазонового сахарного диабета на фоне фармакокоррекции новыми частично гидрированными пиридинами, производными цианотиоацетамида.

Материалы и методы. Эксперимент проводили на 92 18-месячных белых беспородных крысах-самцах, путем введения per os 4 образцов 1,4-дигидропиридина в дозе 1 мг/кг для каждой отдельной группы животных c дексаметазоновым СД. Параллельно использовали контрольную (дексаметазоновый диабет) и интактную группы животных (без индуцированного стероидного сахарного диабета). Дексаметазон вводился на протяжении 13 сут. Интактная и контрольная группа животных насчитывала 12 особей. Четыре опытные группы животных состояли из 17 особей в каждой группе. Животные опытных групп получали через желудочный зонд одно из экспериментальных соединений cv-150, cv-140, cv-083 и jen09-039 из расчета 1 мг/кг массы тела на протяжении 21 сут.

Результаты. На протяжении эксперимента от поздних осложнений СД погибло 10 животных. Гибель была зарегистрирована в контрольной и опытных группах, получавших в качестве фармакокоррекции соединения cv-083 и jen09-039. Наиболее выраженная гепатомегалия установлена у животных контрольной группы, абсолютная масса печени составила в среднем 16.43 г (3.4 % от массы тела) при показателях у животных интактной группы 14.44 г (2.8 % от массы тела). Масса печени крыс, получавших соединение cv-150, составила 12.90 г (2.74 % от массы тела). Минимальное количество патологических изменений печени было выявлено у животных, получавших частично гидрированный пиридин cv-083, частота которых составила 28.6 %. Максимальное количество патологических изменений было зарегистрировано у животных контрольной группы, получавших дексаметазон без коррекции – 88.9 %. У крыс интактной группы изменений печени выявлено не было.

Заключение. В группах животных, получавших фармакокоррекцию соединениями cv-150 и cv-140, в ходе эксперимента наблюдались положительные метаболические и психосоматические изменения. В этих опытных группах отсутствовала смертность. Согласно некроптическим исследованиям у этих соединений была обнаружена гепатопротекторная активность. Результат применения соединения cv-083 носит сомнительный характер. Соединение jen09-039 не оказало никакого положительного влияния на течение дексаметазонового сахарного диабета.

Введение. На сегодняшний день установлено, что факторами риска развития новой коронавирусной инфекции (НКИ), помимо пожилого возраста и хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ), являются метаболические заболевания, такие как ожирение, сахарный диабет, артериальная гипертензия (АГ), неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП), объединенные понятием «метаболический синдром» (МС). В то же время НКИ способствует возникновению и утяжелению клинических проявлений МС. Аналогично восстановлению дыхательной функции у лиц, перенесших НКИ, представляется актуальным анализ нарушений углеводного и липидного обменов в отдаленном периоде после перенесенной острой НКИ у больных ХОБЛ.

Цель. Изучить в сравнительном аспекте динамику клинических и функциональных характеристик метаболического синдрома у больных ХОБЛ, перенесших НКИ.

Материалы и методы. Под наблюдением в течение 12 мес в терапевтическом отделении КГБУЗ «Городская поликлиника № 9» г. Барнаула находилось 385 амбулаторных больных ХОБЛ, которые были разделены на 2 группы: I группа – 55 больных без МС, II группа – 330 больных с МС. При оценке распределения больных по полу большинство составляли мужчины. Средний возраст пациентов I группы составил 65.2 ± 11.1 года, II группы – 63.7 ± 9.8 года (р_I–II > 0.05). Группу III (сравнения) составили 120 пациентов с МС без ХОБЛ, сопоставимых по возрасту и полу. У всех больных проводились сбор жалоб, анамнеза, физикальный осмотр, лабораторные (оценка состояния углеводного, липидного обменов, печени и почек) и инструментальные (электрокардиография, эхокардиография) исследования; оценивались демографические показатели, фактор курения, длительность ХОБЛ, наличие осложнений и коморбидной патологии.

Результаты. НКИ выявлена у 15 (27.3 %) больных I группы, у 169 (51.2 %) больных II группы (р_I–II < 0.05). В контрольной группе НКИ диагностирована у 52 (43.3 %) больных (p_II–III > 0.05). Постковидный синдром (NICE, 2020) диагностирован у 6.7 % пациентов I группы, у 34.3 % пациентов II группы (р < 0.05) и у 18.4 % пациентов III группы (р > 0.05). Выявлена прямая сильная корреляционная связь возникновения постковидного синдрома с выраженностью нарушений углеводного обмена по значениям индекса висцерального ожирения и индекса инсулинорезистентности (HOMA-IR) (r = 0.74 и 0.72 соответственно; p < 0.05). По большинству клинических и лабораторных показателей отрицательная динамика сохранялась до 6-го месяца с улучшением к 12-му месяцу: уровень холестерина липопротеидов высокой плотности и глюкозы снизился, индекс массы тела без жира (FFMI) увеличился (р < 0.05), однако число больных с высоким нормальным артериальным давлением и АГ статистически значимо увеличилось к 12-му месяцу после перенесенной НКИ, достигая 92.4 % у пациентов II группы (р < 0.05).

Заключение. НКИ чаще диагностирована у больных с МС на фоне ХОБЛ, при наличии факторов риска: пожилой возраст, ХОБЛ, ожирение, АГ. Постковидный синдром выявлен у каждого третьего пациента с МС на фоне ХОБЛ с положительной динамикой нарушения углеводного и липидного обменов к 12-му месяцу наблюдения. АГ с развитием осложнений (диастолическая дисфункция, абдоминальное ожирение и ассоциированная НАЖБП) характеризовалась неблагоприятным, прогрессирующим течением у пациентов с МС на фоне ХОБЛ в отдаленном периоде после перенесенной НКИ, что обусловливает необходимость раннего начала терапии коморбидной патологии.

Эхинококкоз – серьезная проблема для современного человечества. Специфичных клинических проявлений данное заболевание не имеет, однако осложнения могут оказаться фатальными. Echinococcus granulosus является эндемичным для Астраханской области возбудителем. С каждым годом на территории Астраханской области увеличивается число случаев заражения человека эхинококком. Чаще всего кисты возбудителя обнаруживаются в печени (85 %) и легком (до 15 %). Сердце (всего 0.4–2 %), селезенка, почки и головной мозг поражаются значительно реже (1–5 % на все локализации). В статье представлен клинический случай больного с эхинококкозом сердца и аорты, головного мозга, вызванным Echinococcus granulosus.